О, что нашла. Пост создавался 22 августа. Все его содержание найдено в основном в блокнотах.Тем, кто по-настоящему ценит поэзию, настоятельно советую покинуть этот дневник или почитать другие записи. Вот. Я предупредила.
1.
Рот открывать нельзя — молчать.
И причитать нельзя.
Только попробуй — сними печать.
Пешка не бьет ферзя.
Время. Отныне и навсегда —
Ты никогда не прав.
Столько же, сколько течет вода,
Сколько коров истребят стада,
Ты не добьешься, даже полвека ждав.
Навеяно ссорой с родителями. Записи от силы месяца три.2.
Человек без лица, имени и возраста, бесполый фантом, беспомощный, холодный, почти угасший. Человек, живущий в голове другого. Этот мир для него закрыт. Человек, чьего мнения никогда никто не услышат, и мысли его останутся не замечены. Безвольный призрак, оставленный людьми, но не оставленный временем.
читать дальшеПодобные записи делались, когда оно подступало близко. Как ни странно, после них становилось легче. Иногда это просто бессмысленный набор образов, иногда что-то более ясное. Часто не существующее здесь, но совершенно точно обитающее где-то за рамками понимаемого.
3.
Почему не могу быть такой, как все?
Отчужденный и странный — оно сдалось мне?
Вас на каждом поприще ждет успех.
Но мне снятся кошмары, сомкнувшись осью.
Эм... хочу сразу кое-что пояснить. Это не драма — раз. Это не нытье — два. (ну, если только немножко.. 
). Фраза «такой, как все» имеет здесь позитивный смысл, «странный» — негативный. Ибо кому нравится быть гребаным хикки, который иногда впадает в состояние, которое можно описать только как «ааа нет, как же страшно, надо уйти отсюда, надо вернуться назад, нет-нет, только не впадай в панику», а не приспособленым к социуму в меру жизнерадостным и общительным человеком?
4.
Пожар.
В немой печале горит душа,
Ведь кто-то просто не удержал
Нависший над земью шар.
Пожалуй, воздержусь от комментирования. =.=
5.
Будни оскалились гневно в немом удушье.
День подавился пеной, шепча на ушко:
Вся твоя жизнь канет зачем-то в бездну,
Коль не уйдут эти "когда" и "если".
Не проживаешь ее ты, а просыпаешь.
А умираешь, в рулетку с судьбой играя.
В русскую.
Ну, представь.
Если все время ходить по краю
И интернет бороздит в поисках рая,
Станет исписанным черным кусок листа.
Только представь — вся твоя жизнь на нем.
Болью окутана рядом земная гладь.
Ты не устала все еще день за днем,
Кромсая пути назад, себя убивать?
Да и вперед — тоже.
Уничтожая любую свою возможность,
Только скажи, а может, не так уж сложно
Людям уметь летать?
6.
Когда я думаю о ней,
Все становится проще,
Улыбки — пуще.
Не суждено затеряться в потоке дней,
Сосновой роже, кофейной гуще.
Иди ко мне.
7.
Мне кусочек жизни, пожалуйста, подари.
Я оставлю в покое календари,
И уйду туда, где меня точно ждут,
Где веслье, свет, паники нет, уют.
Только ты продолжаешь замертво эту солнечность хоронить.
Наше время зачем-то замерло, убивая священный ритм.
И да, насчет ритма. Как верно заметил один человек по поводу другого стихотворения: «до последнего четверостишия от держится молодцом, а потом начинает дергаться в конвульсиях». В общем, наткнулась на это в одном из блокнотов, которые постоянно с собой таскаю.
8.
Ходит мертвец по городу.
Ходит мертвец по улице.
Внутренности — вспороты.
Лишь огонек волнуется,
Где-то в глазах затерянный,
C гранями, в неизвестности.
Голос утих, наверное.
Голосу стало тесно.
В прелести тихих сумерек
Милый открылся вид.
Может быть, он не умер.
Может, он просто спит.
______________________________
В черновиках на дайри еще куча отрывков. Но это как-нибудь в другой раз.
И из недавнего, появление этих вещей датируемо концом осени-началом зимы.
***
Отпуская, быть с тобой, звезды в груди хранить.
Хриплым голосом звать уходящие корабли,
О холодный прибой спотыкаться, злиться да выть,
На съеденье воде идти. Так уж поздно ли?..
И почти бежать, ног не видя, морю сдаваться в плен,
Чтобы только не здесь, чтоб скорее догнать тебя и уйти во тьму.
Через тысячи рек, дорог, секунд море поднимет меня с колен
И швырнет на песчаное дно сквозь зловещую глубину.
Где только тьма и холод и давит со всех сторон.
А корабль уходит вперед под темными парусами.
Ему шторм не страшен, ничто не способно теперь нанести урон.
Вы кричите, что будете рядом. Уходите сами.
***
Отвори, но правду не говори —
Глух и нем — стоящему у двери.
А когда загораются фонари,
Будь таким, но живым огнем.
Уходя, не робко и не спеша,
Не успеешь сразу замедлить шаг,
Чтоб успела выйти его душа,
И не думалось впредь о нем.
А за пазухой тащишь кинжал и меч,
Отбиваясь от скорых ненужных встреч,
Забирая порою и слух, и речь,
Оставляя слепому жизнь.
Ты уходишь все дальше, а позади
Только жертвы встречавшихся на пути,
Подражая фигуркам из хрупких льдин,
Заползают на витражи.
***
А я сижу и смеюсь (сегодня даже не нервно).
Представляя далекий образ за крепкой верой —
Не ворвется грусть и не станет вскрывать мне вены.
Потому что пришла пора наконец-то жить.
Не порвут паруса, не сломается крепкая мачта.
Ни один человек, если он одинок, не заплачет,
Нет нужды продолжать истребленье, давая сдачи.
Нарочито безмолвно плывут в облаках миражи.
***
Ты когда-нибудь пробовал стать другим,
Изменять маршруты, дома, дороги,
Обивать в ненастье и стужь пороги,
Чтобы кто-то в итоге стал дорогим?
Только это бессмысленно, понимаешь?
Чтоб в итоге нашелся какой-то «он»,
Человек, заходящей в конце в вагон,
Оставляя закрытыми двери рая.
(оно предположительно должно было быть законченным)
***
Сегодня явно не мой день
И жизнь не моя — тоже
Мы будем долго еще лететь
Огнями среди прохожих
Мы будем долго еще искать
И рай на земле, и воздух,
Которым пропитана береста
Увы, уже слишком поздно
Осталась какая-то пара минут
Или же лет. Людей. Машин.
Просто в итоге сердце сомнут,
Чтобы не стало большим.
***
Ушел в рассвет покорять миры и иные земли,
Ушел, сказав, что здесь — тесно ему и душно,
А там свежо и светло, и медведи дремлют,
Сжимая в лапах северные подушки.
Ушел — и все, не вернется отныне странник.
И мы — одни, с каждым шагом его — холоднее.
Оставив все пасмурным утром ранним,
С мечтой огибает заснеженные аллеи.
А он идет, забирая весь свет с собою,
Его провожают тьма и промозглый холод,
Но он-то видит лишь небо вдали голубое,
И все смеется, чувствуя, как же молод.
***
Глупец, ты, наверно, и прав-то не был, а лишь мешал,
А теперь стоишь под небом, поправил шарф,
И стучит, и бьется одно желание лишь – бежать,
А потом обнуляет счет.
Ты бы обнял того, кто за тысячи сотен за,
Но связать вас сможет гигантская лишь гроза,
Подпалив одного, не спросив, кто адресат -
А зачем? – вероятно, время еще течет.
Ты стучишь, обрывается свет, преломляя звук,
За спиной – огромный, в шалях шести – паук,
Даже если знаешь сотни земных наук,
Вряд ли тебе спастись.
А чудовища сходят со стен и с обложек книг,
Что-то вязкое льется на полупустой дневник,
И никто не заснимет его в почерневший миг,
Человека, молящего “отпусти…”