Оно приходит снова. Раньше — почти каждый день, сейчас — через два-три дня. Вот уже на протяжении четырех лет. Англоязычная вики говорит, что эту штуку сравнивают с ОКР и наркоманией. Все отлично, да.
И вдруг становится тихо,
И всем становится грустно,
Хотя и плясали лихо,
Надежды ломая с хрустом.
И день становится черен,
А ночь — упрямо безлунна.
Сегодня ты предпочел им
Пустые и мрачные думы.
И пляски закончились резко,
А шар повисает на нитке,
Похожей на ржавую леску,
Без смысла метаясь в попытке
Вернуться в рассветы и чащи,
В морские холодные воды,
Когда еще не был пропащим,
А сердце дышало свободой.
Упавши, склоняясь в молитве,
Взывая, не веруя в бога,
"Пожалуйста... помоги мне", —
Ты шепчешь с чьего-то порога.
И кто-то глядит, ухмыляясь,
И смех осыпается звонко,
Тебя поглощает, виляя,
Прогнившего мира воронка.
И круг замыкается снова,
И снова — такая же фаза.
Вначале ведь было не слово.
И даже, пожалуй, не фраза.
Смотрел человек в Зазеркалье,
В свою зазывая обитель.
И мир его был хрустальным.
А ты его ненавидел.
И вдруг становится тихо,
И всем становится грустно,
Хотя и плясали лихо,
Надежды ломая с хрустом.
И день становится черен,
А ночь — упрямо безлунна.
Сегодня ты предпочел им
Пустые и мрачные думы.
И пляски закончились резко,
А шар повисает на нитке,
Похожей на ржавую леску,
Без смысла метаясь в попытке
Вернуться в рассветы и чащи,
В морские холодные воды,
Когда еще не был пропащим,
А сердце дышало свободой.
Упавши, склоняясь в молитве,
Взывая, не веруя в бога,
"Пожалуйста... помоги мне", —
Ты шепчешь с чьего-то порога.
И кто-то глядит, ухмыляясь,
И смех осыпается звонко,
Тебя поглощает, виляя,
Прогнившего мира воронка.
И круг замыкается снова,
И снова — такая же фаза.
Вначале ведь было не слово.
И даже, пожалуй, не фраза.
Смотрел человек в Зазеркалье,
В свою зазывая обитель.
И мир его был хрустальным.
А ты его ненавидел.